Печатьгазета «Рабочий путь», 28 октября 1988 г.
Экспедиция в глубь веков
Переход по Балтийскому морю
«Ураганный шквалистый ветер, пронесшийся минувшей ночью над Балтикой, разметал по Рижскому заливу около тридцати яхт, которые участвовали в чемпионате Латвийской ССР… Пять яхт выброшено на берег, до сих пор не найден один парусник… Четыре яхтсмена пропали без вести. Поиск пропавших ведет вертолеты, спасательные суда Латвийского морского пароходства, рыболовные траулеры».
30 июля, взяв в руки свежий номер «Советской России», увидел это короткое, тревожное сообщение «Бедствие в Рижском заливе». И первая мысль: как там экипаж смоленских путешественников? По времени они уже могли находиться на Балтике. Я должен был идти вместе с ними морскую часть пути, к сожалению, обстоятельства помешали этому. И теперь приходилось ловить обрывки информации.
Как потом выяснилось, ураган застал смолян у причала в Риге ночью 28 июля, когда они ночевали в гостеприимно выделенной им школе. Читаю дневник комиссара экспедиции Владимира Андрюшкина.
«Стекла в окнах вылетают с мелодичной и жуткой последовательностью вслед за порывами ветра с запада. Я такого ветра, кажется, еще не видел. Как могли — спасали наше временное присталище. Как потом оказалось, такого урагана не помнили даже ветераны-яхтсмены. Сила ветра в районе гонок превышала 30-35 метров в секунду, высота волн была более пяти метров».
Вышли в море только 2 августа. В экипаже — Анатолий Кузнецов, Владимир Андрюшкин, Сергей Сухорученков, Максим Сухорученков, Андрей Ушак, Андрей Крепышев, Дмитрий Михалик. В пути к ним присоединились штурман, харьковчанин В. Баронский и руководитель Всесоюзной экспедиции «Нево» Ю. Жвиташвили.
«Вот оно, Варяжское море. Вполне мирное, спокойное, в легких волнах до двух баллов. Даже не верится, что неделю назад здесь разыгралась трагедия. А вот и ее следы — прямо на молу лежит яхта „Крит“. Немного дольше по берегу, теперь он у нас надолго будет справа, еще яхты. Это „Фламинго“ и „Корсар“. Идем дальше, а ветер все больше забирает на норд. Это нам очень не кстати — почти в лоб. Тем не менее ставим парус и двигаемся галсами. Когда ветер попутный — ощущение полета под парусами».
Ял — солидная посудина: 600 килограммов такелажа, плюс вещи. Всего груза — одна тонна. Но под парусами ял обнаруживает живой характер. Ориентир — по карте и визуально. Осторожность нужна — хватает отмелей, подводных камней. До берега километра 4-5, случись что, добраться проблема. Ветер крепчает, не менее 4-х баллов, волна метра полтора, она поднимает ял, потом опускает его вниз.
Море не река, пристать к берегу не так просто. Вот как это выглядело на деле. «Нос задирается, корма внизу. Очередная сильная волна перекатывается через борт, ведер пятнадцать воды — не меньше — наши. Потом еще и еще. Подтаскиваем корму выше. Успевает залить всю кормовую часть до средней балки, а там спальные принадлежности, вещи. Но вот ял, кажется, в относительной безопасности: Теперь на берег, костер, да пожарче».
Отчалить от берега после стоянки не легче. Надо раздеваться до спасжилетов. Прибойная волна жмет ял к берегу. Надо держать нос строго к волне, лихо прокатывающейся вдоль бортов. Температура воды плюс 15 и пронизывающий северный ветер. Ощущения самые острые. Чтобы залезть в пляшущую лодку — нужны и силенка, и сноровка. Теперь отгрести от прибойной полосы, поставить парус, одеться потеплее.
На стоянках свои трудности. «Ветер треплет и рвет палатку, если не спрятаться за дюной. И песок кругом — мелкий, надоедливый. В одежде, обуви, спальном мешке, в волосах, ушах, на зубах, в пище, даже в фотоаппарате».
10 августа, ровно через месяц, как отправились в путь из Смоленска, подбили итог: уверенно перевалили за тысячу километров, больше ста миль прошли морем.
На траверзе порта Хапсалу смолянам удивились пограничники с патрульного катера — не видели ялов в этих водах. Бывают встречи, которых не придумаешь. Так случилось и тут. Андрей Ушак увидел на катере своего бывшего одноклассника, теперь матроса Сергея Ковалева. Учились вместе в Смоленске, живут на улице Лавочкина. Тепло распрощались и снова в путь.
В бухте пирата на подходе к Таллинну смоляне ночевали у радушных хозяев яхты «Аврора». Утром познакомились с капитаном польской яхты «Фарурэй». Опытные мореплаватели приветствовали энтузиазм смолян, дав массу полезных советов для дальнейших морских путешествий.
Море есть море. Ветер гудит басовито, накатывая волну свыше двух метров. Начинается раскачка лодки. Из зыбкого марева выплывает долгожданный остров. Жаждешь после долгой и нудной болтанки твердой земли, жаркого костра, горячей пищи, а тут оказывается, что жданный кусок земли вовсе не подарок — отвратительно серая гряда валунов, о которую словно цепом молотит прибой. Надеешься на другую сторону острова, а там такая же молотилка. Приходится лезть в карту, искать другое место, менять курс, опять болтаться на волне. Нужно терпение, чтобы не взорваться или хуже того не упасть духом. Кто не бывал в таких или подобных ситуациях — тому не понять, что это такое.
Но вот наконец найдена затишная бухта, но вход в нее между каменными молами метров десять — не больше — переплюнуть можно. А вокруг свистопляска волн, и надо проскочить в бухту на скорости, попасть как в лузу с точностью биллиардного шара. И мгновенно «срубить» мачту — убрать паруса, чтобы без ударов притереться у опасной груды камней, мелких осколков мощного островного монолита. Теперь уже можно вздохнуть спокойнее. Но дел до сна — целая уйма. И никто их за тебя не переделает.
Последние походные дни. Сдерживает туман. Но вот появился ветер — теперь курс на Ленинград. Ял подходит к причалу яхтклуба на Васильевском остове. «Дир» швартуется в последний раз в этом долгом пути. С яхт его рассматривают с обычным удивлением, читая надпись на корме «Смоленск».
Я переворачиваю последнюю страницу дневника Владимира Андрюшкина: «Черт возьми. А все-таки мы дошли! Без потерь. Без болезней и увеличений. Это здорово! Переосмыслить и заново все пережить — еще предстоит не раз, но главное сделано. Северная часть пути „из варяг в греки“ пройдена».
Я искренне завидую ему и его друзьям по путешествию.
А. СИВАКОВ
